Поиск по сайту




Главная Книги Это всё о Боге - Добродетель атеизма
Это всё о Боге - Добродетель атеизма PDF Печать
Автор: Самир Сельманович   

Добродетель атеизма

Прошу прощения у всех атеистов.

Я никогда не забуду реакцию знакомой самопровозглашенной атеистки, которая вместе со мной побывала в одной из больших церквей Манхэттена и услышала, как известный пастор объясняет слушателям:

— Без Бога, без религии мы просто эгоистичные животные, сражающиеся за свою долю, как волки в стае. Без веры в трансцендентное у нас нет фундамента для нравствен­ности. Без Бога все цели будут утрачены, различие между добром и злом потеряет смысл.

Для моей спутницы это означало: «Если вы атеист, то ваша жизнь бессмысленна. Вы не можете быть нравственным человеком. Вы и вам подобные — угроза для нашего общества. Без вас мир был бы лучше».

От имени священников, богословов и верующих, которые когда-либо говорили такое, я приношу глубокие извинения моим друзьям-атеистам, родным и читателям. Простите, пожалуйста. Наоборот, вы — благословение для нашего мира.

Добродетель — собственность религии?

Будут ли религиозные люди с большей вероятностью хранителями земных ресурсов, с большей вероятностью поверят в ненасильственное разрешение проблем мира, с большей вероятностью станут заботиться о бедных и угнетенных?

Очевидный ответ на все эти вопросы — нет. На что многие религиозные люди отвечают: «Да, но только потому, что ощущение верного и ошибочного, которым руководствуются атеисты, много столетий подряд развивалось благодаря нравственности и морали под влиянием религии. Как только запас традиций будет исчерпан, светские общества падут жертвой образовавшегося вакуума ценностей. Если мы ничего не предпримем, нас ждет удар».

Может быть.

А может, мир станет гораздо лучше, если в нем будет меньше религии. Может, сама религия нуждается в преображении, чтобы вновь начать вносить свою лепту в кладовую добродетелей. Может, у гуманизма есть свой способ обеспечивать добродетелями нашу жизнь. Этого мы не знаем. Но знаем другое: атеисты были благословением земли и ее народов. Это эмпирическая истина. И мы, религиозные люди, должны повнимательнее присмотреться к собственным нравственным обязанностям, чтобы признать правоту этого высказывания.

Более того, атеистическая теория добродетельной жизни достаточно убедительна.

Если религиозные люди связывают свою жизнь с чем-то трансцендентным, что зачастую означает «где-то там» и «потом», атеисты принимают всю полноту, ответственное за «здесь» и «сейчас». Они не могут избежать общественных и личных вопросов, не могут скрыть или отложить их на неопределенное время, оставить для неопределенного места кого-нибудь другого. Все уже происходит, причем в настоящем. Каждый человек и мгновение ценны, неповторимы, их невозможно отложить — потому они и священны.

В «Братьях Карамазовых» Достоевский предостерегает против безбожного нравственного нигилизма словами «если Бога нет, то все позволено». Французский философ Андре Глюксманн в книге об 11 сентября, названной «Достоевский на Манхэттене» не соглашается с ним: если есть Бог, утверждает он, тогда позволено все, даже взорвать сотни ни в чем не повинных посторонних людей. Он считает, что когда люди верят в Бога, им грозит опасность придать насилию нормальный характер с помощью каких-либо «чисто человеческих» ограничений и соображений. Таким образом, у атеизма есть основание отвергать все, что превращает людей в орудия для какой бы то ни было цели, неважно, насколько сакральной, а также отвергать все, что пренебрегает благополучием нынешнего мира ради мира грядущего. Предписание Августина «люби Бога и поступай, как считаешь нужным» означает, что те, кто по-настоящему любит Бога, поступят правильно и будут следовать высочайшим нравственным стандартам. Я много раз упоминал в проповедях эту мысль Августина, и мое сердце наполнялось преданностью и радостью познания Бога. Но у этой преданности есть и темная сторона. Слова Августина можно воспринимать как шутку: «Моя невеста никогда не опаздывает на свидания, потому что если она опоздает, то перестанет быть моей невестой». Или как заверения мужчин, которые избивают жен, но при этом убеждены, что любят их. Или как слова Ричарда Никсона о том, что «президент не может совершить ничего противозаконного, потому что если президент совершил такой поступок, значит, он не является противозаконным». Наша любовь к Богу может стать тяжкой обузой для тех, кто нас окружает.

Могут ли разногласия по поводу добродетели стать разногласиями ради друг друга, способными создать пустоту между нами, пространство, полное потенциала? Разве для нас это не возможность пересмотреть свои представления о Боге — вероятно, уже не соответствующие проблемам нашего времени?

Однажды вечером после семейных молитв моя дочь Лета, которой тогда было десять лет, спросила:

— Папа, можно мне сказать? — Обычно такой вопрос служит у нее сигналом, что ей не хочется спать. Но не на этот раз. — Папа, мне кажется, что вечность не имеет смысла.

— Почему? — спросил я.

— Просто не имеет, и все. Все мы родились, затем живем и потом все умрем. Вот в этом есть смысл.

— А почему мы все не можем жить вечно? — спросил я.

— Мы принимаем жизнь как дар, а потом живут другие. Растения отдают жизнь ради нас. И мы должны расставаться с жизнью ради других. Вот это мне нравится.

— Это тайна, — сказал я, вышел из комнаты и задумался

.«Ну надо же было дать такой неудачный ответ!» Порой ее вопросы подводят меня к самой бездне ереси, и я гадаю, подхватит ли Бог меня, если я упаду? Но и бездна манит меня. Хотя моя дочь сомневается в некоторых основных допущениях, на которых держится моя система убеждений, ее наблюдение о смерти как возможности уступить дорогу жизни, прозвучало для меня ортодоксально, пророчески и добродетельно — так мог бы сказать Иисус. Или поступить. Умри, чтобы могли жить другие.



 

Обновления на e-mail

Ваш e-mail адрес: