Любить Бога всей моей любовью

В 2005 году в Пакистане произошло чудовищное землетрясение, одна из величайших гуманитарных катастроф в современной истории. Тысячи людей погибли или были ранены, миллионы остались без крыши над головой. Боб Саймон из «60 минут» отправился в Кашмир, чтобы сделать репортаж о тринадцати парамедиках из Нью-Йорка, которые, пока весь мир пребывал в апатии и никак не реагировал на случившееся, бросили все и поспешили в район бедствия оказывать помощь в течение неопределенного времени.

Два мира встретились.

Их разделяли гигантские барьеры: культурные, религиозные, расовые, языковые. Встретились «те» и «эти». Поскольку слов для общения не нашлось, пользовались рисунками и языком жестов. Жители Кашмира не знали, как поблагодарить совершенно чужих людей. А те не знали, как ответить: «Нет, это вам спасибо».

И тогда один пакистанец показал парамедику руки.

— Смотри, у меня две руки.

Затем повернул руки ладонями вверх.

— Смотри, у меня на каждой руке пять пальцев.

И он заключил:

— И у тебя две руки. И у тебя на каждой пять пальцев.

— Человек. Я — человек. Человек. И ты человек, — просияв, добавил он.

Человеческая жизнь божественна во всех проявлениях. Мой предельно честный и умный нью-йоркский друг Норм Баггел однажды во время обсуждения после церковной службы поднял руку и выпалил: «Я не могу любить Бога». Мне вдруг вспомнилось, что Норм редко говорил «я люблю Бога», если вообще когда-нибудь говорил. Такого от него никто не ожидал. Он принадлежал к людям, которые обычно уклоняются от богословских дискуссий, так как не любят говорить и предпочитают действовать.

На каждом собрании находятся присутствующие, которые по какой-то причине не вписываются в группу, потому что у них не все в порядке — не понимают намеков, лишены вкуса, забыли принять душ. Норм всегда заводил с ними разговор, демонстрируя заинтересованность и открытость.

Поэтому, когда он заявил: «Я не могу любить Бога», все мы дали ему возможность объясниться, может быть, заявить, что слишком уж много шуму поднимают вокруг Бога. Он продолжал: «Я обязан любить стольких людей, а мое время и ресурсы ограничены. Если я добавлю Бога в список, ему достанется лишь малая толика. Но… — Норм сделал паузу, подыскивая верные слова, чтобы объяснить свое нелепое и кощунственное признание, а затем продолжал робко, словно прося позволения: — Если можно любить Бога, любя людей и мир, значит, я могу любить Бога всей своей любовью».

В этот момент я вдруг понял, как истинна и сладостна любовь Норма к Богу на самом деле. Норм не имеет отношения к Богу потому, что Бог имеет отношение не только к Богу. Или, наоборот, Норм имеет отношение только к Богу, потому что все в нас имеет отношение только к Нему.

Бог проживает свою жизнь в каждом из нас. Любить кого-либо — значит любить и Бога. Обижать кого-то — значит, обижать и Бога. Вот почему ранняя история монотеистических религий настолько значительна. Все началось с олицетворения этой истины. Еврейский народ призвали из Египта, чтобы он создал новое общество, которое благословит других справедливостью, миром, красотой человеческого опыта. Христианство зародилось как удивительное сообщество людей, которые были угнетены и отвержены, и пожертвовали своей жизнью. Когда пророк Мухаммад основал свою первую общину в Медине, он и его последователи старались в духе времени и места совершать радикальные индивидуальные и общественные преобразования, направленные на достижение справедливости, равенства и прав человека. Подобно Израилю и ранней церкви, им принадлежало «сообщество на земле». Когда для нас все только зарождалось, сердце наших сообществ находилось на небесах, а ноги уверенно ступали по земле.

Мы не можем просто «любить Бога».

То, что отдаляет нас друг от друга, отдаляет и от Бога.

То, что соединяет нас друг с другом, связывает и с Богом.

Бог непосредственно связан с другими, и пока мы не примем их, мы никогда не докажем свою преданность Богу.