Образы в христианстве |
![]() |
![]() |
Автор: Александр Линк |
04.12.2016 18:42 |
Между Евангелием и христианством как некой формой религии есть различие, которое часто трудно улавливается. Само христианство как организованная религия заключено в различные временны́е и догматические рамки. Христианский мир, появившийся на европейской сцене вместе с Константином, постепенно сходит с неё так же, как однажды ушел иудаизм и уступил место проповеди «Нового благовестия». Павел однажды заявил евреям, что они имеют «образец ведения и истины» (Рим. 2:20). Закон был для них славой и главным пафосом. Все у них было: и истинное «слово Божье» (Рим. 3:2), и Божественная слава «Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования» (Рим. 9:4).
Истина Божья, звучащая по-новому, разрушает какие-то старые представления о Божественном и воспринимается как выпад против всего самого священного в глазах людей. Этот диалог, начавшийся Павлом в ареопаге и Христом в синагоге, никогда не кончался. Он возобновляется снова и снова, ведь один идол сокрушается только для того, чтобы другой занял его место. Ибо Евангельское благовестие находится в вечном конфликте с образами Бога, которые возникают в умах людей, даже в умах христиан, так как каждое поколение и каждая церковь пытается вложить в этот образ собственное понимание. Образы нужны для понимания Бога, они как бы фокусируют для нас непознаваемое, очерчивают неисчерпаемое. Благодаря им простые люди могут размышлять о Боге, как-то себе представлять Его и молиться Ему. Но как только эти образы становятся подменой Бога и самим богом, так всё, что не влезает в эти границы образа, исключается или отрицается, — и мы имеем дело с новым видом идолослужения, который должен быть осужден.
Сегодня многие люди, окончившие духовные учебные заведения, равно как и не учившиеся в них, покидают церкви, становясь агностиками, потому что тот «Бог», в которого они были научены и пытались верить (но так и не смогли), оказался совсем не Богом, а лишь некоторым образом, неким представлением о Нём, которое стало идолом. Павел был достаточно проницателен, чтобы увидеть, что за идолами афинян стоит неведомый, непознаваемый Бог, которого они смутно ощущали. И, чтобы помочь людям дойти до убеждения в Нём, Павел был готов отбросить любой образ Бога «Всевышнего», потустороннего, лишь бы достичь душ людей: «ни смерть, ни жизнь, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8:38,39).
Многие современные благовестники и руководители церквей рассматривают церковь, прежде всего, как церковную организацию, которая удовлетворяет религиозные потребности человека. Но дело церкви состоит не столько в том, чтобы удовлетворять эти человеческие потребности, сколько благовествовать о Христе, быть свидетелями и проповедовать, молиться, петь псалмы, поощрять и развивать благочестивые чувства. Что нужно сделать, чтобы не терять взрослых прихожан и их детей в церквах? Пасторы и руководители считают, что нужно, несомненно, подчеркивать, что церковь — это ковчег, это организация, в которой нужно повысить религиозность и укрепить ее структуру. Но церковь только тогда является Церковью, когда эта церковь — для других. И пасторы не должны жить на церковную зарплату, а существовать за счет добровольных приношений общины, а также иметь мирскую профессию, участвуя в выполнении задач общественной жизни, потому что Евангелие призывает к смирению, непоказной молитве, отказу от применения силы и постоянному служению и жертве. Все это требует от церкви не усиления ее значения как религиозной организации, но, скорее, некоторого удаления излишеств. Церковь должна стать движением «мирян» в смысле упразднения церковного сакраментального священства и чиновников организации. Именно «миряне» (лаки от греческого лаос — народ) есть народ Божий в мире.
Бог сегодня намеренно призывает нас в нашем двадцать первом веке к такой форме христианства, которая не зависит от отношения к церковной религии и ее организации, точно так же, как Павел призывал людей первого века ко Христу и к такой форме христианства, что не зависела от отношения к обрезанию. Сегодня большинство церковных организаций насилуют человека религией, набрасываясь на несчастных в минуту их слабости. Но вера, к которой мы приглашаемся Богом, это вера в Бога как в Любовь. Это значит верить, что в чистых личных отношениях мы встречаемся с тем, что не просто должно быть, но и в действительности является глубочайшей, самой подлинной истиной. И эта истина в том, что Бог не где-то за пределами этого мира, но посреди нашего бытия, и Он — основа нашего бытия. А такая вера в Бога есть доверие, почти невероятное доверие тому, что, отдавая себя в любви, мы не будем постыжены, но «приняты»; доверие тому, что Любовь, к которой мы в конце концов возвращаемся как в свой дом, есть основа нашей жизни — «любовь Божья во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8:39). Понравилась статья? Поделитесь: |